Мое прекрасное забвение - Страница 74

— Батарея села, — сказала она и заплакала.

Коуди обхватил Рейган своими могучими руками, и она обняла его, не переставая плакать. Он забрался во внедорожник, не выпуская Рейган из рук, а мы с Трентоном обошли машину. Странно, но Рейган не хотела обсуждать свою ссору с Брэзилом. Вместо этого темой разговора стал Трэвис.

— А потом он сказал: «И еще предлагаю выпить за этот жуткий кошмар потерять лучшую подругу, потому что ты по глупости влюбился в нее» — или что-то вроде этого. — Она положила ладонь на грудь Коуди. — Я чуть не умерла на месте.

Я взглянула на Трентона, но вместо ожидаемой веселости на его лице отражалась задумчивость.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Попал почти в самую точку, — сказал он.

— Малыш, прекрати. — Я поцеловала его в щеку. — У нас все хорошо.

— Мы даже на ужин не сходили.

— Давайте заедем в магазин, — предложил Коуди. — Купим чего-нибудь. Я буду готовить.

— А я помогу, — пообещал Трентон.

— У нас дома навалом продуктов, — возразила я. — Еще надолго хватит.

— А макароны-ракушки есть?

— Есть, — в унисон ответили мы с Рейган.

— А сливочное масло? Мука? Заправка «саусвест»?

Я взглянула на Трентона, тот кивнул.

— Молоко? Сыр «Джек»?

Я отрицательно покачала головой.

— Но у вас есть «Пеппер джек», — подал голос Трентон.

Коуди коротко кивнул:

— Сгодится. Помидоры? Зеленые чили? Панировочные сухари?

— Панировочных сухарей нет.

Коуди крутанул руль направо, и мы подъехали к его квартире. Заскочив на минуту внутрь, он вернулся с коробкой панировочных сухарей.

— Умираю с голоду, — пожаловалась я. — Что для нас приготовите?

— Особое гурманское блюдо для Дня святого Валентина, — театрально сказал Коуди. — «Саусвестерн мак энд чиз».

Мы засмеялись, но в желудке у меня заурчало. Аппетитное название.

— Прости, что не сводил тебя на ужин, — прошептал мне на ухо Трентон.

Я обхватила его руку:

— Все намного лучше, чем мы планировали.

— Не спорю. — Он поцеловал меня в щеку и крепко прижал к себе.

Глава 23

Занятий по учебе у меня было немного, но экзамены в середине семестра просто выматывали. Если в «Ред дор» было мало посетителей, Коуди, Рейган, Грабер, Блиа и я усиленно готовились прямо на рабочем месте, а Трентон помогал мне с учебой в «Скин дип». Стремительно приближались весенние каникулы, и я с нетерпением ждала, когда у меня появится больше времени и сверхурочных заработков, но сначала нужно было сдать экзамены.

Первая неделя марта прошла как в тумане, а на экзаменационной неделе было и того хуже. Но в конце концов я все сдала и приготовилась насладиться каникулами.

Воскресной ночью после работы, вместо того чтобы поехать к себе, я поехала к Трентону. Если Коуди не остался у нас дома, значит Рейган отправилась к нему. После нескольких дней сомнений «встречаемся мы или нет?» они продолжили с того места, где остановились, и я еще никогда не видела Рейган такой счастливой. Из-за их «медового месяца» мне было неловко, хотя я вновь наслаждалась завтраками от Коуди. Конечно, я радовалась улыбке Рейган, но у меня были свои причины предпочесть обиталище Трентона.

Утром в понедельник я в полусне перекатилась на бок. Трентон полностью накрыл меня своим телом. Нашим ночным ритуалом стала поочередная смена позы — с большой ложки на маленькую и наоборот. Мне было удобнее спать на правом боку, а Трентону на левом, поэтому мы часто ворочались во сне.

Я зевнула, и по привычке Трентон притянул меня к себе сильнее. На белых стенах повсюду висели семейные фотографии в бронзовых рамках, портреты его мамы и много совместных снимков со мной: в «Ред дор», «Скин дип» и нелепый снимок с празднования моей шестой татуировки — замысловатого павлина с насыщенными желтыми, синими, зелеными, красными и фиолетовыми красками, который растянулся от моего бедра до самых ребер. Трентон говорил, что это его лучшая работа, и перед сном нежно поглаживал рисунок.

Я становилась похожа на ходячую картинную галерею, и мне это нравилось. Трентон несколько раз спрашивал, почему я продолжаю работать в салоне, хотя Коби уже закончил программу и вновь встал на ноги, а я шутливо отвечала, что все ради бесплатных татуировок. Но, честно говоря, Трентон и так сделал бы их бесплатно — в этом преимущество быть девушкой татуировщика.

Между клиентами Трентон набрасывал эскизы, сидя за моим столом, а если мне какой-нибудь рисунок особенно нравился, я позволяла набить его на своей коже. Оригиналы же я помещала в рамочку и вешала в своей спальне, а Трентон лицезрел их, лежа в постели.

Встав, я поплелась в ванную. Яркий свет отражался от белых стен, вынуждая меня щуриться. Коврик для ванной был выбран мной. Я открыла шкафчик, чтобы достать зубную щетку. Все здесь было очень по-домашнему, и хотя раньше мне казалось, что я не смогу так жить, теперь я наслаждалась каждым моментом.

Я присела на ярко-оранжевый диван и потерла глаза. В этот утренний час, если жалюзи были открыты, солнечные лучи падали на мозаику из битого стекла и зеркал, что висела прямо над диваном и отбрасывала радужные блики на противоположную стену. Я обожала сидеть тут с чашечкой кофе и наслаждаться этим зрелищем. Кофе я пила только у Трентона. У нас с Рейган не было кофеварки, здесь же я могла сделать себе чашечку.

Трентон проковылял из спальни и потер лицо.

— Еле отодрал себя от постели, — прохрипел он, сел рядом и положил голову мне на колени.